Анестезиолог анестезиологу РЕАНИМАТОЛОГ

— Наверняка именно эта специальность требует особой подготовки?
— Это как посмотреть. Вообще специальность реаниматолога­анестезиолога в нашей стране развивалась с 50 х годов прошлого века. На Западе — более 150 лет. Понятно, что даже по возрасту развития мы отстаем как минимум лет на сто. И так не только во временных рамках. Если в европейских странах анестезиология и реаниматология развивались в первую очередь как наука, то в России бытовало устойчивое мнение, что с анестезией способна справиться любая санитарка, что тут такого, даст маску понюхать — вот и весь наркоз. Сейчас на Западе специалистов этого профиля готовят как минимум два года после окончания института, а чаще 3 4 года. В нашей стране первичная специализация проводится всего за 5 месяцев. Но самое печальное то, что сегодня штатное расписание нашего отделения укомплектовано врачами лишь наполовину, и 70 % из них — пенсионеры. Это прекрасные специалисты, врачи высшей категории, профессионалы своего дела, но все они работают на пределе своих физических и психических возможностей. Молодая смена не спешит пополнять наши ряды.
— В чем здесь причина? Ведь существует городская целевая программа бесплатного обучения студентов в медицинских вузах с тем, чтобы они возвращались на работу к нам в больницы.
— По этой программе к нам не пришел ни один специалист. Почему? Возможно, потому, что врач нашей специальности не сможет работать в другой специфике, дополнительными отрицательными факторами являются отсутствие жилья, высокая ответственность за жизнь пациента и низкая зар­плата.
— Сколько же получает врач реаниматолог¬анестезиолог?
— Хотите знать оклад заведующего отделением? 4 тысячи 373 рубля 20 копеек. Прожить на эти деньги невозможно, даже если включить сюда мою пенсию в 2,5 тысячи рублей. Приходится подрабатывать дополнительными дежурствами, не менее 8 раз в месяц. Только поймите правильно — это не жалоба, а реальность. Такое положение не только у меня, а у всех специалистов. Зачастую они работают по 36 часов подряд, чтобы обеспечить свои семьи. Врачи жертвуют своим здоровьем, свободным временем, при этом страдают и пациенты — можно ли говорить о качественной работе специалиста после двойного дежурства?
— При слове реанимация возникает ассоциативный ряд, связанный, наверное, с многочисленными зарубежными сериалами, где герой, находящийся на грани жизни и смерти, лежит на высокой кровати­трансформере, рядом — непрерывно работающее оборудование, по которому врачи отслеживают все жизненные функции пациента. Похожая картина для нас?
— Похожая, но не такая. Единственный качественный скачок в нашей сфере происходил в 70 х годах. Тогда поставлялось новое оборудование и развивалось направление в целом. С тех пор положительная динамика отсутствует. Износ имеющегося оборудования составляет 100 %. Последний раз новый аппарат мы получали 7 лет назад, это был самый простой зарубежный аппарат искусственной вентиляции легких. Все остальное оборудование — отечественного производства и очень давнего срока изготовления. Разницу между отечественным и зарубежным оборудованием хорошо демонстрировать на примере автомобилей: такое же соотношение цены и качества, как у иномарки с нашим «Москвичом».
— Благодаря национальному проекту «Здоровье» в нашу больницу уже поступило новое современное оборудование. Эта схема обновления оборудования для вас не подходит?
— Наше отделение подавало заявку на необходимое оборудование в рамках этого проекта, но пока ничего не получило. Дело в том, что в современных клиниках одно реанимационное место стоит порядка 200¬250 тысяч долларов. Все наше отделение таких денег не стоит, отсюда вывод — гораздо проще закупить менее дорогостоящее оборудование сразу для нескольких отделений, чем одно место для нас. Вряд ли эту проблему можно решить на местном уровне. Такое положение не только у нас, но в целом по всей стране.
В ноябре проходил Всероссийский съезд анестезиологов, который должен был принять новые Законы, определяющие статус врача­анестезиолога, его взаимодействие с врачами других специальностей, оптимальное количество операционных часов и часов отдыха. К сожалению, все принятые документы носят лишь рекомендательный характер, и сегодня нам приходится руководствоваться приказами, принятыми в 70 х годах прошлого века.
— Значит ли это, что в России недостаточно уделяется внимания развитию реаниматологии и анестезиологии, а проще говоря — спасению человеческой жизни?
— Мое глубокое убеждение, что человеческая жизнь в нашей стране не ценится. Взять, допустим, пожарную охрану. Принят закон, по которому без пожарной сигнализации не смогут работать ни образовательные, ни другие социальные учреждения. В нашей работе таких ограничений просто не существует. Если на Западе при отсутствии необходимого оборудования пациенту откажут в обслуживании, мотивируя недостаточной степенью безопасности его жизни, то у нас на это права не имеют — отказать в помощи больному.
С другой стороны — равнодушное отношение самих пациентов к своей жизни. Согласно статистике, половина всех наших пациентов попадают в отделение по криминальным причинам. А ведь есть замечательная фраза, с которой согласны все медицинские работники, — «Медицина гарантирует не здоровье, а только помощь при болезни».
— Не могу не спросить о мистической стороне вашей работы. Существует распространенное мнение, что человек в момент клинической смерти видит всю свою жизнь и свет в конце тоннеля. Были ли в Вашей практике такие случаи, о которых рассказали пациенты?
— После института я начинал работу анестезиологом в поселке Ильинском, и все пациенты, находившиеся в критическом состоянии, можно сказать, проходили через мои руки. Я специально интересовался тогда этой темой и расспрашивал тех, кто пережил клиническую смерть о пережитых ощущениях. Ни один из них так и не рассказал мне ни о чем подобном. А вообще, все мы в мыслях обращаемся к Богу, поскольку всегда существует вероятность, что даже простейшая медицинская манипуляция может дать неожиданные осложнения из¬за индивидуальных особенностей организма пациента, действия медикаментов или сбоя аппаратуры.
— По Вашему мнению, наркоз — это все­таки благо или вред для организма человека?
— Я считаю, что наркоз — благо. С помощью него мы избавляем пациента от боли и даем возможность другим специалистам выполнять сложные операции на открытом сердце и даже мозге. Конечно, надо признать, что идеального анестетика не существует, всегда бывают побочные эффекты, и наша задача их свести к минимуму. Для этого проводятся исследования и определяется наиболее подходящий для пациента вид анестезии. Но проблема еще в том, что на всю больницу работает всего 7 анестезиологов, а потребность в таких специалистах есть во всех отделениях. Для примера: в Соликамске, примерно таком же по численности населения городе, как Чайковский, на 4 больницы приходится 28 анестезиологов.
Вот, например, в родильное отделение нашим врачам приходится буквально бежать через улицу, когда на счету каждая секунда, а можно было бы построить крытый переход, тогда и перевезти пациента было бы гораздо легче.
— В моем понимании главным орудием труда специалиста вашей профессии является шприц, с его помощью вы вводите больного в состояние наркоза, да и в реанимации приходится интенсивно вводить лекарственные препараты.
— Главное орудие труда у нас — голова, все остальное — вторично. Мы несем огромную ответственность за жизнь пациента и его жизненные функции во время оперативного вмешательства, поэтому важно постоянно отдавать себе отчет в правильности принятых решений.
— В юбилей принято поздравлять своих лучших работников, тех, благодаря кому Чайковское отделение реанимации и интенсивной терапии находится на хорошем счету по всем показателям работы в крае. Кого Вы могли бы особо отметить?
— Есть поговорка, что бывших ФСБешников не бывает, так и у нас. Можно сказать, что все, кто когда­то работал и работает сейчас в нашем отделении, настоящие профессионалы. И это касается не только врачей. Например, наша старшая медсестра Людмила Яковлевна Маюнова начала работать еще до создания отделения и до сих пор в строю. Хотелось бы всем сотрудникам отделения выразить признательность за их действительно самоотверженный труд.
— А что обычно желают анестезиологам?
— Мягких наркозов, меньше стрессов, нагрузки и проблемных (тяжелых) пациентов, большей благодарности и зарплаты.
— Я думаю, что вместе с редакцией «Частного Интереса» всего этого вам от души пожелают не только ваши бывшие и нынешние пациенты, но и все жители города.