Беспокойные будни приемного покоя

Отношение местных жителей к приемному покою ЧГБ отнюдь не однозначное. Не секрет, что многие ругают и бранят его на чем свет стоит. Ругают за то, что не нравится уровень обслуживания. Ругают за то, что медперсонал невнимателен и нечуток к пациентам. Ругают за то, что…. И так далее. И я решила сама посмотреть на суровые будни приемного покоя.
Итак, пятница, 10 августа, 10 часов вечера — я в приемном покое. Ночное дежурство. Моими проводниками в неизвестном мире больницы стали дежурный терапевт Сергей Михайлович Шитов и студент Пермской медицинской академии Илья Синяк, проходивший в приемном покое практику.
Сначала все было вроде бы спокойно. Особых происшествий не было. Из вновь прибывших пациентов в приемном отделении была только бабулька, которая временно потеряла память. Она не помнила ни своего имени, ни фамилии, ни, естественно, адреса. Два часа медсестры пытались приободрить ее, утешали, чтоб не плакала. И, наконец, она вспомнила и имя с фамилией, и что у нее даже есть сынок Сережка, которому тут же позвонили и попросили приехать за мамой.
Сергей Михайлович Шитов рассказал мне, каких «клиентов» чаще всего привозит «скорая»: «Насобирает пьяных бомжей по газонам — и к нам везет». На мой резонный вопрос, почему не в вытрезвитель, он ответил, что таковы правила и «скорая» может доставить пострадавшего только в приемный покой. Для наглядности он даже продемонстрировал мне одного такого «пострадавшего». И, ей-богу, увидев его, все, кто ругал врачей, перестали бы делать это. Существо, плохо вяжущееся с общепринятыми понятиями о человеке, лежало на носилках в коридоре. Его привезла «скорая», т. к. похоже, что его избили. Оказав необходимую помощь пострадавшему, медики отправили его домой. Однако через какое-то время его привезли снова. Бомжа положили на то же место. Но забыть врачам о себе он не давал. Он смердил из своего уголка, плевался в разные стороны. Причем делал он все это, пребывая где-то в астрале, поэтому утихомирить пациента не удавалось.
После этого зрелища я находилась в шоке где-то с полчаса. Несколько мыслей крутилось у меня в голове: «И вот с этим врачи сталкиваются каждый день…», «Но у них нет времени на треволнения и рассуждения о том, как это ужасно, им приходится заниматься этим, потому что это их работа». И с каждой минутой я проникалась все большей симпатией к людям в белых халатах. Дети, желая в будущем стать врачами, спасать жизни людей, придумав лекарство от всех болезней, мечтают явно не о том, что происходит за дверями приемного покоя. Но, кто знает, не уход ли за самыми разными больными в приемном отделении требует наибольшего мужества и терпения?
С каждой минутой, проведенной там, я понимала, что, наверно, недалека от истины. Вот еще пример про мужество. Рассказывая о больничных буднях, Сергей Михайлович посетовал на то, что последние выходные пришлось работать без охраны. И результат не заставил себя ждать. Дежурный врач вышел, чтобы помочь пострадавшему, а когда вернулся, обнаружил пропажу рабочего сотового телефона.
«Вот поэтому я и ругаюсь, гоняю всех посторонних отсюда, — огорчается врач, — меня уже полгорода за это ненавидит, за то, что я безуспешно пытаюсь навести порядок».
По словам Сергея Михайловича, были и еще кражи — не так давно, например, украли часы со стены. Но воровство — не самое страшное, что грозит приемному отделению, оставшемуся без охраны. Бывают и такие случаи, когда приедут товарищи «с распальцовочкой» — один пострадавший и с ним вся свита. Таким нужно, чтоб все суетились вокруг них и чуть что не по ним, сразу применяют грубую силу. И такое тоже бывает. И если охранника нет — утихомиривать таких «горячих» врачам приходится собственными силами.
В день моего дежурства (а точнее в ночь) помощь охраны, слава богу, не потребовалась. И вообще, ночь, на удивление, выдалась мирной и спокойной. Илья объяснил это тем, что количество пациентов приемного покоя зависит не только от дня недели и времени суток (как было сказано, пятница и суббота — самые напряженные), но еще и, например, от погоды. Если на улице не жарко, соответственно, люди гуляют меньше, особенно молодежь, меньше выпивки, пьяных потасовок — меньше травм. А если погода теплая, ясная, люди идут на пляж — в такой день можно ждать порезов. Зимой, в морозы, — обморожения. Зная погоду, персонал знает, каких пациентов с какими жалобами ждать. «В мое дежурство бывали такие дни, как например, «День детей» (это я про себя его так назвал), — рассказывает Илья, — за четверть часа привезли троих детей и всех с травмами головы. А еще за мое дежурство был «День велосипедистов», — смеется, — подряд привезли трех или четырех людей — все упали с велосипедов и как-то неудачно: у кого перелом ключицы, у кого руки».
Стоило вспомнить про переломы, как привезли мужчину. Он упал с 5‑7‑метровой высоты и получил сразу три перелома. И все на одной ноге. Его сразу же передали в руки дежурного хирурга-травматолога Владимира Зыляева. Пациенту предстояла небольшая операция, на которую одним глазком разрешили взглянуть и мне.
Есть что-то магическое и притягательное в профессии хирурга. Белая-белая комната, в ней суетятся, подготавливая блестящие серебристые инструменты, медсестры. Входит хирург. Естественно, весь в белом. И, склоняясь над пациентом и натягивая перчатки, произносит: «Ну-с, голубчик, что у нас тут?» Вид врача со скальпелем, может, и завораживает, но вот только эта операция была необычная, бескровная. И вместо ланцета в руках хирурга оказалось…не знаю уж как это называется…какое-то подобие дрели. Вспомнив все детские переживания из походов к стоматологу и самые яркие моменты из фильма «Пила», я поспешила ретироваться — зрелище не для слабонервных. Когда я вернулась в операционную, пациент был уже успешно прооперирован и даже улыбался.

В промежутках между новыми пациентами мы разговаривали с Ильей Синяком — практикантом. Кстати, у него это была первая практика. И пройти ее он решил именно в приемном отделении Чайковской городской больницы:
— Проходить практику в Чайковском я решил не столько из патриотических чувств, сколько из желания больше увидеть. Я знаю, что в приемном покое смогу большему научиться, нежели в других отделениях больницы, поскольку все пациенты, поступающие в стационар, проходят через него. Для меня, как для будущего врача, интересно посмотреть, поработать с больными с разными заболеваниями и жалобами. Я вообще считаю, что каждый начинающий врач или желающий стать таковым должен постажироваться в приемном покое.
— Чем ты занимаешься на практике, какие у тебя обязанности?
— Вообще-то, я исполняю обязанности санитара, но — огромное спасибо медперсоналу приемного покоя — меня не заставляют ни мыть полы, ни выносить утки, словом, делать грязную работу. Вместо этого я иногда ассистирую хирургу или медсестрам при наложении швов или гипса, т. е. учусь действительно нужным для будущего хирурга вещам.
— Работая в приемном отделении, ты видел, сколько пьяниц и бомжей поступает туда. Не возникало ли у тебя желания бросить это дело и пройти практику в другом месте?
— Это такие же люди, как и все. Они точно так же нуждаются в медицинской помощи. Да, мало приятного в работе с такими пациентами, но чтобы все бросить — до такого не доходило и не дойдет. Если бы я был очень брезгливым, я бы не пошел сюда, в приемный покой. Да и вообще бы учиться на врача не пошел.
— Не сложно ли было в плане общения с коллективом приемного отделения? Все-таки люди проработали там по нескольку лет…
— Меня приняли как родного (улыбается). Когда шел в первый раз на дежурство, честно говоря, немного побаивался, как ко мне отнесутся, думал, что ничего серьезнее, чем поставить градусник, мне не доверят. Однако меня приняли весьма радушно: ни со стороны медсестер и санитаров, ни со стороны врачей я не заметил ни малейшего негатива. Словом, восприняли меня как будущего коллегу. За это огромнейшее спасибо. Весь медперсонал приемного покоя — просто замечательные люди.
— Бытует мнение, что отношение к пациентам, поступившим в приемный покой, довольно-таки наплевательское. Правда ли это? Видел ли ты подобные случаи за время практики?
— Представь себе ситуацию. Приходит в приемный покой женщина и говорит, что вскрыла себе вены. Спасите-помогите. Естественно, что помощь ей окажут. И, хотя никакого субъективного отношения к пациентке быть не должно, но все мы люди. Она сама себе причинила вред, сделала это умышленно. Создала работу врачам, возможно, отвлекая их от тех, кому помощь во много раз нужнее. Или люди просто не следят за своим здоровьем, а потом приходят и начинают обвинять врачей в бездельничестве. Бывает, что и по пустякам приходят — в глаз что-то попало, три дня болело, а вот сегодня чуть-чуть сильнее заболело — и идут в «приемку» среди ночи. Понятно, что таких пациентов особо лаской никто не одарит, но и хамить и отказывать в помощи тоже никто не будет. Или еще бывает, что привезут пострадавших, те начинают топать и кричать, чтобы им самым первым немедленно оказали помощь. Эти люди не знают правил. Привозят пациента, «скорая» уже провела ему предварительный осмотр, но чтобы дать заключение о том, нужна ли госпитализация, требуется специалист отделения больницы. А у дежурного врача в это время может быть обход, да даже если и обхода нет — потребуется какое-то время, чтобы спуститься со своего этажа в приемный покой. Понятно, если случай экстренный. А если нет, то придется чуть-чуть потерпеть. Специально издеваться над больным и просто так заставлять ждать врач не станет. Или еще бывает так, что придет какой-нибудь пациент и начинает «пальцы гнуть» и, более того, на врача кричать, бывает, что и матом покроет. Естественно, к нему врач тоже с особым почтением не станет относиться. Мораль такова: если пациент уважительно относится к персоналу, то и к нему отнесутся с пониманием и уважением.
Ближе к трем часам ночи отделение почти совсем успокоилось. Впечатленная проведенным вечером, я засобиралась домой. Хотя признаться, мне немного жаль было расставаться с белым халатом и с замечательными медсестрами и докторами, дежурившими в приемном покое в эту ночь