Ветераны Курской битвы вместе отметили свой праздник

 

---

Коротко о главном:
  Курская битва длилась с 5 июля по 23 августа 1943 года

  Вермахт потерял в Курской битве 30 отборных дивизий, в том числе семь танковых, свыше 500 тысяч солдат и офицеров, 1,5 тысячи танков, более 3,7 тысячи самолетов, три тысячи орудий. Потери советских войск превзошли немецкие — они составили 863 тысячи человек, в том числе 254 тысяч – безвозвратные.

  Под Курском Красная армия потеряла около шести тысяч танков. После Курской битвы соотношение сил на фронте резко изменилось в пользу Красной армии, что обеспечило ей благоприятные условия для развертывания общего стратегического наступления.

  Гитлеровское командование планировало провести крупное наступление летом 1943 года, овладеть стратегической инициативой и повернуть ход войны в свою пользу. Для этого была разработана и в апреле 1943 года утверждена военная операция под кодовым названием «Цитадель».

  Имея сведения о подготовке немецко-фашистских войск к наступлению, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение временно перейти к обороне на Курском выступе и в ходе оборонительного сражения обескровить ударные группировки врага и этим создать благоприятные условия для перехода советских войск в контрнаступление, а затем в общее стратегическое наступление.

  Развивая наступление, советские сухопутные войска, поддержанные с воздуха ударами воздушных армий, а также авиацией дальнего действия, к 23 августа 1943 года отбросили противника на запад на 140-150 километров, освободили Орел, Белгород и Харьков.

 

---

Отметить День воинской славы России и пообщаться с соратниками пришли 18 человек из 21 по списку. Как утверждают организаторы мероприятия, всего в нашем районе проживало около 100 участников Курской битвы, к 55-летию Победы над фашистами их численность сократилась до 52 человек, а в 2006 году их стало еще на 21 человека меньше. На встречу, организованную администрацией района и Советом ветеранов, не пришли только лежачие больные. Все остальные как штык явились к назначенному времени.
Ветеранов Курской битвы радушно встречал сам глава района Николай Заикин и его первый заместитель Лилия Голягина. Обращаясь к каждому гостю по имени-отчеству, они интересовались здоровьем, делами и помогали спуститься в цокольный этаж, где расположена столовая.
Степан Львов, председатель Совета ветеранов Чайковского района, первым взял слово и напомнил всем собравшимся о том, что Курская битва явилась решающей в обеспечении коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны. К его словам с пожеланиями и поздравлениями присоединился глава Чайковского района Николай Заикин. А Дмитрий Мазунин представил всех присутствующих на празднике поименно.
После первых тостов некоторые из участников Курской битвы решили поделиться своими воспоминаниями о боевых днях…
Из личного опыта
Александр
Васильевич Кляузов,
сапер‑минер по специальности, выпускник Московского военно-
инженерного училища:
—  Наш батальон привезли на эту самую дугу в марте. Тогда немцев еще и в округе не было. Все, наверное, слышали, что на Курской дуге было создано 8 оборонительных полос. Практически весь наш батальон разделили на части и на каждой полосе был командиром кто-то из нас. Делали эти оборонительные полосы не только солдаты, но и население. Местные жители тоже создавали эту оборону. Ну а мне очень быстро пришлось заниматься своим (саперным) делом.
Помните прорывы? На северном направлении — на 12 км, на южном — намного глубже: 40 км. Там были нарушены все минные поля, и мне экстренно нужно было их восстанавливать. Так как туда были брошены все наши части, прорыв прошел быстро. А потом, когда пошло наше наступление на немцев, я оказался внутри первой уральской танковой бригады. И вместе с ними уже шел на Орел, освобождал его.
Николай
Максимович Кузнецов, выпускник Тульского пулеметного училища:
—  После января нас демобилизовали и направили в Тульское пулеметное училище. Проучились мы там 4‑5 месяцев, и нас направили на фронт — под Орел и Курск в пулеметную роту. Я был первым номером станции пулемета. В июне-августе, когда картофель и рожь не убраны, да еще фронт близко, все люди разъехались. Мы ориентировались только по тому, как загорались дома местных жителей. Раз уже они загорелись, значит, противник думает наступать. Маршем по 25‑30 км я дошел до Гомеля. Под Гомелем меня ранили. После ранения я попал в Московское военно-инженерное училище.

Григорий
Афанасьевич Рыжиков:
—  Что меня удивило — у немцев там были грядки посажены, табак посеян, огурцы росли! А колючая проволока вокруг была — страшное дело! Они видимо там думали обосноваться надолго. Хозяйственные были люди, зря не сидели. Но все равно русский Иван их сломал! Мы там мимо проходили только, но наша часть тогда большие потери понесла.

Михаил
Федорович
Чижов:
—  Когда началось наступление немцев, мы находились в 60 км от города Белгорода, в небольшом хуторке, который назывался Ивашкина Балка. Мы просто занимали огневую позицию, так, как обычно занимают позиции на переднем крае. Нас подняли по тревоге и мы дружно двинулись.
Я тогда был в минометной батарее 120‑милиметровых минометов. На каждый взвод была машина-полуторка. Мы проехали на Корочу, от нее стали двигаться в направлении на Белгород. Остановились в деревне Шеино и развернули батарею в направлении Белгорода. В это время немецкие танки от населенного пункта Ястребово прорвались в направлении Шеино. Об этом стало известно в нашем штабе-дивизии и к нам приехал бывший командир батареи. Он дал команду развернуть батарею в другом направлении. Сам взял провод и побежал до переднего края. Там начал пристреливать ориентир. А я был вторым номером миномета, и наш миномет был основной. Дали команду: «Основной, в бой!» Ребята стали сооружать свои окопы, а мы вели перестрелку. Через некоторое время из-за рощи населенного пункта Ястребово вышли 27 танков. Они стали продвигаться по направлению к деревне.
Капитан, а у нас тогда батарея была 8‑минометная, так построил огонь, что за раз мы выпускали по 8‑10 мин. Давали залпы впереди немцев, чтобы создать видимость, что есть плотный артиллерийский заслон. Пока они продвигались, мы минометами подбили 14 танков! Тогда для того, чтобы им пройти в деревню Шеино, был организован контрэскарп (военный термин, образованный от франц. сontrescarpe: contre — против, escarpe — откос; скат — искусственно срезанный под большим углом край склона или берега реки высотой не менее 2‑2,5 м, обращённый передней частью к обороняющемуся. Также контрэскарпом называется ближайшая к наступающему сторона противотанкового рва. – Прим. автора). Когда они подошли и рассредоточились возле ветряной мельницы, стали наблюдать, откуда ведется огонь. Мы были окопаны в яблоневом саду повыше деревни Шеино. Яблони были молодые, метра по 3. Когда они нас обнаружили, то стали стрелять по этому саду. И те танки, которые были подбиты, но имели справное оружие, тоже стали по нам стрелять. Мы тоже вели ответный огонь. До тех пор, пока наши минометы не раскалились так, что ими нельзя стало пользоваться. Таскали воду из деревни, обливали их водой и продолжали стрелять.
Стреляли немцы до тех пор, пока на нашей огневой позиции не осталось ни одной яблоньки: все вокруг было «перепахано» и перевернуто несколько раз. Тогда немцы начали в нас стрелять прямой наводкой в два миномета, прямо в плиту ударил снаряд. Полностью расчет был выведен из строя, но не был убит ни один из ребят. То же самое случилось со вторым минометом. Когда уже было видно, что мы не можем вести огонь, прозвучала команда: «Положить миномет в укрытие!» Вот в такой обстановке пришлось выдержать бой, который запомнился мне на всю жизни. Три дня никто не спал, не ел — весь день стреляли беспрерывно. Ночью наступала мертвая тишина, даже жутко становилось. Мы переезжали на другую огневую позицию и снова копали-копали-копали… Никто не спал и не ел, потому что некогда было.
Мы — единственная батарея, которая вела огонь. Тогда по положению за один подбитый танк командир роты и наводчик получали по 500 рублей, остальные номера — по 250. Нам как первому основному миномету засчитали 2 подбитых танка, поэтому я как второй номер получил по 250 рублей за танк. Деньги перевел маме.

Павел
Федорович
Семакин:
—  Я попал в минометчики. 5 июля у нас по расписанию должен был быть боевой марш 120 км. Этот марш оказался для нас действительно боевым. Пыль стояла столбом.
Я комбата спрашиваю: «Мы куда едем?» «На Курскую дугу, — отвечает он. — Немец наступает на нас».
И вот мы лоб в лоб встретились с немцами! Они наступали, прорвали нашу оборону. На одном месте мы стояли, света белого не видно было. День и ночь, не спавши. Не успеешь поесть, опять команда: «Огонь!». Несколько, наверное, десятков боеприпасов кончили минометчики на этом участке. А мы были в самом пекле, в прохоровском направлении, где было танковое громадное сражение. Но я, оказывается, в рубашке родился, остался живой. В нашей батарее только комбат погиб.

Агриппина
Ивановна
Кустова,
работала
в авиации, во время войны
ей шел 19-й год:
—  На Курской дуге мы пострадали. Наш 518-й истребительный полк разбили. Летчики погибли, а тех, кто в живых остался, на переформирование отправили. Так мы попали в авиамастерские, стали ремонтировать самолеты. Мы ремонтировали их и в поле, и при бомбежке, и при обстреле. И так до тех пор, пока нас не мобилизовали.
За женщин!
После рассказа одной из двух женщин, присутствовавших на встрече, участник Курской битвы, Дмитрий Сергеевич Мазунин, сказал: «Давайте провозгласим тост и с удовольствием выпьем за русскую женщину‑мать, сохранившую теплый очаг дома, семью и вместе с мужиками перенесшую все тяготы военного лихолетья. Давайте выпьем за женщин и их здоровье!»
Предложение Дмитрия Сергеевича поддержали все присутствующие и стоя выпили за русских женщин. А участницы Курской битвы в это время сидели за столом и улыбались, скромно опустив глаза…

 

---