Крылатый дракон, или Бегом по Казани

Пробудиться в тумане, напротив Казани
Миновало уже два дня плавания. Вчера остались за бортом в обширных подтопленных Нижнекамским водохранилищем устьях Белой и Ика плоские островки, как будто разорванные и специально разбросанные по водной поверхности клочки мятой зеленой бумаги. А около Менделеевска с красивой церковкой под голубыми куполами, на самых подступах к Набережным Челнам прямо из воды торчали странные трапециевидные острова, явно искусственного происхождения и непонятного назначения. Набережные Челны тоже остались за бортом «Кузьмы Минина» как бело-розовые детские кубики, то выложенные рядами, то громоздящиеся друг на друге и завершающиеся у самого входа в шлюз большой бухтой с зеленой остроконечной башней мечети «Тауба», больше похожей на протестантскую ратушу. Шлюзы были первыми, которые мы проходили днем, поэтому вызвали большой ажиотаж у туристов, радостно высыпавших на все палубы. Миновали мы их под звон гитары, сопровождаемые стаями уток и чаек, навстречу заходящему солнцу.
Самой большой печалью для меня лично было то, что по вине капитана, вышедшего из графика, Елабугу проходили почти ночью, причем и туда, и обратно. Вот место, где я побывал бы с радостью. Красивый тысячелетний городок, видевший расцвет Булгарии и монгольское нашествие. Здесь сохранились самые древние памятники этого района, начиная с Ананьинского могильника – современника архаического периода Древней Эллады и раннесредневекового «Чертова городища» с круглой наугольной башней – свидетельницей булгарского покорения местных племен. А также замечательна городская застройка конца XIX в., ставшая с 1990 г. историко-архитектурным и художественным музеем-заповедником. С ним связаны мемориальные комплексы усадеб художника Ивана Шишкина, кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Здесь, в Елабуге, потух и мятущийся огонек Марины Цветаевой. Ночью мы также прошли Нижнекамск и Чистополь и, опять к сожалению, место слияния Камы и Волги. Впрочем, не заметили мы его и на обратном пути.
Пробудились мы туманным хмурым утром где-то, как нам сказали, напротив Казани, то ли около Ключищ с видом на белую церковку под золотыми маковками на крутом зеленом берегу. И вот на нас медленно своими серыми причалами и бело-синим блестящим трехступенчатым мавзолееобразным зданием с надписью «Рэхим итегез!» – речным портом – начала примагничивать Казань. А где-то вдалеке на севере в разрыве между двумя кудрявыми островками показался миниатюрный бирюзовый купол-наперсток с двумя штопальными иглами-минаретами по бокам.
На причале нас встречало какое-то официальное лицо в окружении двух ослепительных дам, облаченных в татарские национальные одежды цвета далекого купола, с караваем и чакчаком в руках, очень вкусными.
Из-за нашего фестивального выступления и без того краткое пятичасовое пребывание в столице Татарстана сократилось еще. Поэтому, как только оказалось возможным, я, вместе с ребятами из Театра берестяных масок, наспех сбросивших свои костюмы, ринулся в город мимо киосков, ломящихся от сувениров в национальном колорите (потом они еще возьмут с нас свое). Притягивал нас, прежде всего, кремль. Я уже бывал в Казани, но случилось это в еще советскую эпоху, когда мне было лет пятнадцать, поэтому воспоминания сохранились смутные, но приятные. Особенно четко врезался в память силуэт башни Сююмбике, к ней меня и влекло.

 

Аккорды «поющих» фонтанов
До кремля порекомендовали ехать с пересадкой на троллейбусе, что мы и сделали. Сначала за окнами была традиционная советская застройка. Но при приближении к Театру имени Камала город начал приобретать парадно-ампирный лоск, его максимальный аккорд с неким эффектом взрыва прозвучал, когда с одной стороны распахнулась гладь озера Нижний Кабан (вообще в Казани три таких «Кабана») с набережной «поющих» фонтанов. Один из них, самый грандиозный (пятьдесят метров), расположен прямо в озере.
Вот древняя легенда о происхождении этой цепи озер. Первых людей в это место привел святой старец Касыйм-шейх. Земли здесь представляли тогда непроходимые, покрытые камышом и осокой топи с гнилой водой. Помолившись на расстеленном бешмете, старец потянул его за собой. Где он прошел, появилось прозрачное озеро с целебной водой. По другим, уже историческим, легендам на дне озера в слоях многовекового ила скрыты несметные сокровища казанских ханов, так и не доставшиеся Ивану Грозному.
На набережной перед театром установлена красивая скульптурная группа «Загадки шурале» по мотивам поэмы народного поэта Татарстана Габдулы Тукая (шурале – это татаро-башкирский леший). С другой же стороны простор раскрывается сквером с памятником этому замечательному классику татарской литературы, жившему здесь неподалеку в восстановленном ныне здании гостиницы «Булгар». А над сквером торчит шпиль Тат-энерго. Третья же сторона простора – это начало протоки Булак, обрамленной двумя монументальными зданиями Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета, сегодня входящего в состав Казанского федерального университета – одного из самых старых вузов России (1804 г.). Особенно впечатляет полукруглая колоннада здания факультетов татарской филологии и восточных языков с памятником композитору Салиху Сайдашеву в центре. Протока Булак, начинающаяся большой объемной цветочной фигурой крылатого Ак-Барса – символа Татарстана, обрамлена двумя красивыми улицами-набережными и пересечена шестью мостами, каждый из которых имеет свое название.
В этом месте Казань действительно достигает настоящей столичности. Теперь мне стала понятной фраза моего хорошего знакомого Владимира Масальцева, что в России есть три настоящих столицы: «Москва – официальная, Петербург – западная и Казань – восточная. Другие города просто недотягивают до их уровня». Очень хотелось мне побродить здесь, но кремль притягивал сильнее, поэтому мы оставили это на обратный путь и отправились на другом троллейбусе вдоль Булака.

 

На подступах к кремлю
Где протока заканчивается, сразу за гигант-ской «Пирамидой» – культурно-развлекательным комплексом – простор снова распахивается всем ветрам перед холмом Казанского кремля: Ярмарочная площадь у его стен переходит в большой плоский прямоугольник, двумя сторонами которого являются Волга и Казанка. Они хорошо видны, как и далекие заволжские возвышенности, особенно, если поднимешься повыше к самым белым стенам и башням, похожим снизу на царскую корону с драгоценным камнем мечети Кул-Шариф. Оттуда, из-за «Пирамиды», видны также перед речной синью братская чаша стадиона и «летающая тарелка» цирка.
На подъеме к Спасской башне – входу в кремль – над станцией метро нависает металлическая статуя чешуйчатого, зубастого, крылатого и хвостатого Зиланта – дракона, обитавшего, по древней легенде, на горе на противоположном берегу Казанки, – ставшего ханским гербом, а потом и городским.
Вход в кремлевский музей-заповедник оказался свободным, это порадовало. Платно был только экскурсовод. Но на самом деле можно тихонько пристроиться к любой группе и узнать все детали истории. Хотя можно также обо всем этом прочитать и на стендах. Первая деревянная крепостица на этом удобном для фортификации холме была построена в Х-ХI вв. булгарами и в следующем столетии из-за конфронтации с Владимиро-Суздальской Русью усилена каменными стенами (ширина около 2 м, высота около 3-3,5 м). Так она пережила и монгольское завоевание. Лишь в XV в., когда Казань стала столицей ханства, крепость была реконструирована и расширена, став резиденцией. Наибольшая перестройка была проведена здесь после захвата ханства Иваном Грозным. Руководили этим псковские мастера во главе с Постником Яковлевым (Бармой) и Иваном Ширяем. Тогда-то и появляются эти эффектные стены тринадцати башен (сегодня осталось восемь) из белого камня на известковом растворе. С 30 ноября 2000 г. Казанский кремль – в списке всемирного наследия «Юнеско».
Сначала мы попали на мощеную улицу, идущую между братским корпусом Спасо-Преображенского монастыря, построенным при Иване Грозном и разрушенном в 20-е годы, и длинным двухэтажным рядом присутственных мест губернской канцелярии, сегодня нашпигованными всякими министерствами. Потом дружно свернули направо через внутренние ворота на грандиозное плато мечети Кул-Шариф, получившей имя от своей легендарной предшественницы XV-XVI вв., где возводили на престол ханов. Беломраморное здание с бирюзовыми шатрами восьми минаретов и большим куполом, открытое в 2005 г., действительно красиво – величественно и воздушно одновременно. Оно отделено от других построек кремля, как ширмой, комплексом «Хазине», включающим музей естественной истории Татарстана, центр «Эрмитаж-Казань», музей-мемориал Великой Отечественной войны и Национальную картинную галерею. Вокруг мечети расположена масса сувенирных лавочек. Так что глаза разбегаются. Пока они у меня так «разбегались», я отстал от ребят. Это было нежелательно, так как у меня не имелось часов, а сотовый разрядился. Но на мою удачу одна из наших артистов, Светлана, статная девушка, стремительная и энергичная, с рыжеватыми волосами под большим узорным темно-коричневым платком, который ей безумно шел, тоже отбилась от общего направления. Дальнейшее перемещение по Казани прошло вместе с ней и как бы окрашено в цвет ее волос.

 

Слегка «падающая» башня
Пройдя мимо Пушечного двора, мы попали к белоснежному Благовещенскому собору, основанному 4 октября 1552 года лично Иваном Грозным. Хотя храм не единожды перестраивался, а в советские годы потерял колокольню, он все равно впечатляет, особенно своим высоким крыльцом. Пройдя под зеленой аркой из дикого винограда с терпкими ягодами и рядами туй, мы оказались в сквере Тысячелетия Казани с замечательным памятником зодчим кремля. Их два: сидящий русский и стоящий ханский придворный, оба со свитками-планами. За сквером желтело здание аппарата президента Татарстана. За ним мы обнаружили одну из лучших смотровых площадок кремля. С нее открывается вид на необычные современные модернистские здания-дворцы над Казанкой, эффектные, но несколько чужеродные и самому кремлю, и находящимся рядом Богородитскому женскому монастырю, возникшему на месте обретения чудотворной иконы Божьей Матери, и барочному храму Параскевы Пятницы.
Заглянули мы на обратном пути и в кафедральный Благовещенский собор. Внутри – благолепие, много старинных икон, хороших фресок. А главная святыня – рака с нетленными мощами первосвятителя казанского Гурия, около которой можно прочитать молитву. Текст ее приведен тут же. За собором – старый губернаторский дворец – сегодня резиденция президента Татарии. Перед ним – красивый фонтан и музеефицированные археологические раскопы фундамента древнего ханского дворца.
И вот, наконец-то, я лицезрел то, что хотел увидеть так давно – башню Сююмбике, конечно, ее видно отовсюду в кремле – она высотная доминанта, но когда находишься вплотную с этим семиярусным остроконечным и чуть наклоненным сооружением XVII-XVIII вв., то ощущения другие. Она – как вызов небу, как направленный в него клинок. Да, настоящий символ города. А какие у нее ворота! – черные, решетчатые с ослепительно золотыми солнцем и полумесяцем. Название свое башня получила от последней царицы Казанского ханства – любимой народом красавицы «Радость-девицы», которая по легенде сбросилась с ее вершины, лишь бы не идти замуж за Ивана Грозного. Но в действительности башня была возведена намного позднее, а царица была насильно выдана замуж за ставленника Грозного Шаха-Али.
За башней находятся еще Музей истории государственности Татарстана; дворцовая Введенская церковь, перестроенная из мечети Нургали: музеефицированный фундамент мавзолея казанских ханов 60-х гг. XV в. с памятным камнем, на котором перечислены имена ханов, и еще одна замечательная смотровая площадка. Затем мы решили со Светой вернуться к мечети Кул-Шериф и все-таки купить каких-нибудь сувениров. Обошли все лавочки, размещенные прямо в стене, поднялись на нее. Я сподобился-таки купить на подарки тюбетейку, четки из черного камня и пару браслетов, хотел еще пиалу, но ту, которая мне понравилась, уступил Свете. Самой интересной оказалась лавка изделий из кожи, где среди штамповки были настоящие авторские работы, но они были нам не по карману. Уходить из кремля не хотелось. Но все же, спохватившись и взглянув на часы, мы, наконец, очнулись. Времени оставалось катастрофически мало, а хотелось посмотреть и другие места Казани. Так что мы стремительно понеслись наружу.

 

«Мимолетная» история
Пересекали кремлевскую арку – как будто рвали по живому, а впереди была площадь Первого мая (ранее Ивановская). Когда-то на ней возвышалась статуя Александра II Освободителя. В 60-е ее заменили другим колоссом – символом социалистической Казани – памятником поэту и национальному герою Татарстана Мусе Джалилю, погибшему в 1942 г. в берлинской тюрьме Моабит. Это вариант скульптуры на тему «раб, рвущий путы». Из-за нее виднеется колокольня еще одного монастыря эпохи Грозного – Иоанно-Предтеченского. С темным экспрессивным монументом поэту-мученику резко контрастирует белый романтичный фаэтон. Зато он отлично сочетается с красивым зданием, замыкающим площадь и несущим черты классицизма и модерна начала века – Национальным музеем Республики Татарстан – старейшим и крупнейшим в Поволжье. Его предшественниками на этом месте были ханский Караван-сарай и Гостиный двор.
Напротив музея еще один великолепный особняк XVIII века, теперь городское управление. Оно открывает целый ряд прекрасных фасадов ул. Кремлевской, которыми можно любоваться и фотографировать с разных ракурсов бесконечно долго, как, например, Александровский и Чернояровский пассажи. Но цейтнот не позволял этого, нужно было спешить на транспорт, то есть куда-то вниз – к Булаку. К тому же, хотелось посмотреть с близкого растояния еще одно из чудес Казани – собор Петра и Павла – самую высокую и нарядную церковь Поволжья. В нем бывали все известные люди, посещавшие Казань, в том числе Гумбольдт, Дюма, Пушкин, в хоре пел Шаляпин. Этот храмовый комплекс теплого бежевого цвета – редкий в этих краях памятник эпохи Петра I, образец «нарышкинского барокко». Особенно впечатляют многоцветные растительные рельефы-орнаменты, дополненные расписными изразцами, и барочный декор колокольни с синими в желтых и белых цветах изразцами. Но не то чтобы посетить собор, где имеется двадцатипятиметровый семиярусный иконостас, покрытый искусной барочной резьбой, но даже подняться на его высокое крыльцо, с которого открывается отличный обзор на старый город, уже не было времени. А улица М. Джалиля, по которой мы спускались, неожиданно прервалась, пришлось идти в обход. Но если бы мы знали, что внизу как раз под нами на пешеходной ул. Баумана стоит красивая статуя «Казанский кот» – вальяжный, под беседкой, на подушках, самодовольный, то рискнули бы спуститься тут. Вместо этого мы прорвались на «казанский Арбат» через какие-то дворы и стройки по следующей улице Кали. Но, как бы нам ни хотелось, остановиться здесь мы уже не могли, поэтому ни на памятный знак «Центр Казани», ни на здание Казанского академического русского Большого драматического театра им. В. И. Качалова (справа) не обратили должного внимания. А вообще на этой улице много интересных зданий, фонтанов и арт-объектов.
Зато не смогли мы не притормозить на следующем перекрестке перед изумительным, украшенным шпилем зданием Казанского государственного театра юного зрителя. И вот через квартал мы, наконец, выскочили к Булаку, прямо на Романовский мост. До отбытия теплохода нам оставалось меньше получаса. Оказалось, прямого транспорта отсюда нет, надо перемещаться на улицу Татарстан, что достаточно далековато в нашей ситуации, к тому же на мосту нас накрыло дождиком. Но делать было нечего, и мы понеслись вдоль ровного тихого равнодушного Булака, мимо красивейших зданий.
Советы казанцев, как нам добраться в речпорт, были несколько противоречивые, поэтому, когда мы оказались-таки у колоннады Татарского гуманитарного университета, как это и планировалось мной вначале, то были в некотором замешательстве. К тому же, до старта теплохода оставалось уже двадцать минут. А ведь так хотелось полюбоваться здешними озерными красотами, но вместо этого пришлось обращаться с расспросами о транспорте к симпатичной студентке под большим зонтом. Та сначала задумалась озадаченная, но потом вдруг резко погрузилась в глубины сотового телефона. Пребывала она там с точки зрения нас, бегущих, довольно долго. Мы даже хотели уже нестись дальше, но она остановила: «Подождите, я сейчас подскажу вам», – и выдала точную информацию о нахождении остановки. До нее было еще бежать и бежать – больше квартала. Но что делать. Поэтому и на интересную мечеть «Нурулла» (Сенную, или Соборную) – памятник архитектуры федерального значения – взглянули тоже только издалека краем глаза, а жаль. Пока нервно дожидались троллейбуса, наше время истаяло до десяти минут… Но все-таки мы успели, пронесшись от конечной остановки через парки и набережные к теплоходу, накрытому веселенькими незатейливыми песенками, которыми массовики пытались расшевелить туристов. Трап был на месте, а мы, как оказалось, даже и не самые последние.

 

Свой образ города
Вообще, у каждого побывавшего в Казани рождается свой образ этого города. Например, исследователь из Венгрии Анна Вандор, житель одного из красивейших городов Европы – Будапешта, ответила мне лаконично и научно: «Европейский сецессион (модерн, арт-нуво) в мирном и парадоксальном сосуществовании с исламом. Вернее, в обратном порядке. Вообще, в Казани меня пленил на всю жизнь читальный зал его центральной библиотеки. То, что стиль модерн – привычно, но то, что одна стена полностью в живой воде с растениями, прямо из нее растущими, – такого никогда и нигде не придумывали».
Для преподавателя из ПГНИУ Татьяны Масальцевой Казань – «это классический, даже эталонный срединный русский город XVII-XIX в., крупнейший центр русской культуры и науки… А вот чакчаки в Казани делают лучше, чем где бы то ни было… У меня искренний восторг от этого города, его конфигурацией и запоминающимся обликом. А музеи… Казань любишь просто так, за очарование».
А моя эмоциональная красавица-спутница Светлана определила образ города одним словом: «Дракон!» Конечно, на нее повлияло и изображение Зиланта у кремля, но Казань действительно можно представить таким блистающим, загадочным, свернувшимся между озер на берегу Волги и положившим царственную голову на кремлевский холм крылатым драконом, не злым и не добрым,  бдительно хранящим свои сокровища, который сам себе на уме.