Волгоград: ампирное торжество победителей

Город-гимн
В Волгограде были торжества. Стоял солнечный, но слегка прохладный день. Суббота. Массы радостных и беззаботных горожан фланировали по широченной парадной лестнице Центральной набережной, увенчанной триумфальными дорическими воротами-колоннадами с ампирно-сталинскими знаменно-
звездными акротериями*.
Это был 423-й день рождения Волгограда. Правда, до Великой Отечественной войны то был совсем другой город — и по архитектуре, и по характеру, и по ассоциациям, возникающим при упоминании, — Царицын. В 1925 г. он был переименован в Сталинград, а во время Великой Отечественной вообще стерт с лица земли. Точнее было бы сказать, что на его месте возник новый город — торжество сталинского ампира, прославляющее военную и промышленную мощь советского строя. Как когда-то в XVI в. золотоордынский Увек был сменен русским Саратовом, так и старорусский Царицын сменился на Сталинград-Волгоград, хотя его следы можно различить и сегодня.
Копия Самары и Саратова
А изначально Царицын по своей судьбе был почти точной копией Самары и Саратова. Даже основан он так же — как крепость на торговом пути и тем же историческим персонажем — алатырским воеводой Григорием Засекиным, о котором упоминалось в двух предыдущих очерках. Кстати, в городе есть хороший конный памятник князю. Правда, название город получил позвучнее, чем у его близнецов, но причина здесь всего-навсего в русском переосмыслении тюркского названия речушки Сары-су (желтая вода) — Царица — и острова Сары-чин у ее устья. На этом-то островке, теперь размытом Волгой, еще за десять лет до Засекина и было первое укрепление-караул Переволок — с 50 стрельцами, охранявшими место, где начинался важный степной волок на Дон. Воевода отстроил новую крепость по всем правилам тогдашней фортификации. Здешние служилые, кроме охраны пути, сопровождали купеческие и посольские караваны, охотились за казаками-разбойниками и несли дозор за кочевниками. Смута прошла смерчем по нижнему Поволжью, уничтожившим все крепости и фактории, пострадала даже сильная Астрахань. Царицын же, как и Саратов, пришлось переносить в другое место — на высокий правый берег и основательно укреплять. Что, увы, не спасло этот важный узловой пункт между Доном и Каспием от захватов восставшими казаками Разина и Булавина. А вот Пугачев эту крепость, уже усиленную при личном контроле Петра I, взять не смог, хотя пытался дважды.
В эпицентре праздника
Мы оказались в эпицентре праздника. По восьми районам Волгограда в День города проходило около сотни мероприятий. Например, детский танцевальный флешмоб и парад молодоженов на набережной от памятника Петру и Февронье к парадной лестнице. На площади Павших Борцов проходили выставки спасательной пожарной техники и детского технического и декоративно-прикладного творчества с концертом и выступлением парашютистов, а также конкурс детского рисунка на асфальте. На Аллее героев — «Арт-бульвар» — музыкально-театрализованное представление с участием популярных артистов, интерактивным спектаклем, танцами и шоу мыльных пузырей. На верхней террасе Центральной набережной благоухала выставка цветов и дизайнерских цветочных композиций, соблазнял детвору праздник волгоградского мороженого. После обеда там же состоялся VIII Всероссийский фестиваль национальных культур «От Волги до Дона», на котором выступали фольклорные коллективы с программами о быте и культуре народов Волгоградской области (их здесь больше сотни). Всего несколько шагов отделяло классический мир русской избы от донского казачьего куреня или калмыцкой юрты, со всем набором составляющих, вплоть до национальной кухни. На аллее у храма Иоанна Предтечи прошла «Литературная гостиная «Парнас» с участием известных и начинающих волгоградских писателей и поэтов. По городским бульварам вершил кружение «Синий троллейбус», превращенный в экскурсионно-
концертный салон.
Казаки и сосиски
Но нам всей этой пестроты увидеть не удалось. Мы должны были участвовать в ней сами, для чего помещены на площадку в центре ул. Совет-ской, на два дня ставшей пешеходной, в самый центр ярмарки «Волгоградская осень». Здесь сотня разноцветных торговых палаток, ларьков, павильончиков заполнила обе стороны проезжей части. Столы-прилавки были покрыты всевозможной, невиданной нами, северянами, раньше снедью: выпечкой, рыбой, фруктами и овощами. Там свободно свисали с жердей гроздья крупного винограда, а там выглядывали из больших плетеных корзин яблоки. Груды арбузов и дынь. Престарелые казаки по полной форме, с лампасами, погонами и портупеей активно уплетали дегустационные сосиски местного производства. Место это объединило все районы области, сельхозпредприятия и фермы. Цены были сравнительно низкие — ярмарочные. Но нас, предельно закормленных в корабельном ресторане, еда мало интересовала.
На сценической площадке, украшенной плетнем и двумя целующимися желтыми аистами, напротив Волгоградской думы залихватски пел казачий ансамбль. За ним следовало по плану приветственное слово мэра, после которого была и наша очередь…
У края обороны
Я не мог дождаться конца, чтобы отправиться побродить по городу. Времени опять оставалось немного, поэтому на Мамаев курган было уже не успеть, но вот прогуляться по ближайшим улицам было еще можно. Мне решила составить компанию одна из наших юных симпатичных актрис, а по совместительству охотница за новыми фотографиями и впечатлениями — Лиля. Местные организаторы посоветовали нам отправиться прямо на север по Советской, а от ул. 13-ой Гвардейской дивизии свернуть к Волге и по набережной спокойно вернуться.
Так мы и решили. Народа сначала вокруг было, мягко сказать, много, но после Аллеи героев улица сделалась почти безлюдной, и это понятно. Город вначале почти не впечатлял — обычная жилая застройка. Но вот на перекрестке с ул. Комсомольской мы неожиданно наткнулись на замечательный образец старинной царицынской застройки, пережившей все войны и наиболее пострадавшей лет двадцать назад, — великолепный особняк купцов Серебряковых с краснокирпичным декором, белыми пилястрами и наличниками. Сейчас он почти отреставрирован, ему возвращены аттики с круглыми окнами и балконы. По нему действительно можно представить, каким был Царицын.
Ну, а дальше пошло сплошное торжество сталинского ампира — массивные помпезные, но добротные здания с антиками, фигурными карнизами, лоджиями, эркерами и серпасто‑молоткастыми рельефами. Причем некоторые из них настоящие шедевры. И вдруг на их фоне — белоснежный, очень правдоподобный бюст Грибоедова. В Волгограде есть также «свои» Пушкин, Гоголь и Горький, но наш маршрут прошел в стороне от них. Зато — рядом с одной из установленных на постамент танковых башен.
Их вообще семнадцать, установлены они на протяжении 30  км в начале пятидесятых годов. Это подлинные башни, с пробоинами и вмятинами танков Т-34 разных модификаций, участвовавших в обороне Сталинграда. Они показывают, где проходил передний край обороны 62-й армии, то есть максимальное продвижение гитлеровцев к Волге. Действительно, здесь, в Волгограде, ты ощущаешь всеми фибрами души эту границу: вот здесь еще были свои, а там уже чужие, враги, и мороз пробегает по коже от этого понимания. Вообще, Волгоград — это сплошной памятник торжествующих победителей самим себе и монументальный плакат, прославляющий восторжествовавший строй.
С перекрестка за башней раскрылась панорама в сторону Волги с большим белым зданием странной конструкции, рядом с которым возвышались колючие краснокирпичные руины в пробоинах, а еще дальше — высоченный штык обелиска. Это и была ул. 13-ой Гвардейской дивизии, где, по совету, нам нужно было свернуть. Но наш будильник показывал запас в двадцать минут, и мы рискнули углубиться дальше в город, тут же наткнувшись у кафе «Шафран» на забавную гротескную статую пузатого хохочущего кавказца с газырями, папахой и винным рогом. Такой кавказский вариант японского божка счастья Хотея, у которого Лиля тут же поспешила запечатлеться.
Галопом от здравого смысла!
Оказалось, у Лили здравого смысла не больше моего, а вот любопытства столько же. Потому что когда мы вышли на ширь проспекта Ленина с великолепным бульваром из акаций и пирамидальных тополей, при этом будильник наш уже подавал первые сигналы к отступлению, ей вдруг очень захотелось посмотреть на виднеющийся в отдалении фонтан. Убедив меня и себя, что времени еще хоть отбавляй, если мы, конечно, будем периодически совершать перебежки, она, как «кобылица молодая, честь кавказского тавра», загалопировала в том направлении. Ну а мне пришлось трястись следом, хотя так не хотелось под знойным солнцем предаваться незапланированным физкультурным экзерсисам — надо было держать марку.
Фонтан под названием «Университетский» с венчиком черных аканфовых листьев был предельно лаконичен. Он оказался как раз посредине между Волгоградским государственным техническим университетом и ионическим портиком Социально-педагогического университета. Белизну последнего контрастно оттеняла большая черная лысая и бровастая голова, напоминая то ли голову профессора Доуэля, то ли пушкинскую богатырскую главу из «Руслана и Людмилы», — памятник писателю Серафимовичу, запустившему в русскую литературу свой «Железный поток».
Оттуда мы галопом же вернулись на перекресток и, посчитав, что есть еще минут пять запаса, решили забраться вглубь еще чуть-чуть — мимо пляшущих человечков «Шпильки» к видневшейся не очень далеко, вроде бы, церковке. Но храм этот, как я узнал потом — Сергия Радонежского, оказался напрочь отрезан железной дорогой, так что, не солоно хлебавши, раздосадованные, в надежде разглядеть его получше мы залезли на каменный цоколь Поволжского банка Сбербанка России — но никак…
Четверо против армии
Повернув вспять, в скором темпе мы миновали памятник «Защитившим от атома» — чугунный казан с варящимся в нем круглым сгустком химических элементов; Дом (а точнее — Дворец) офицеров Волгоградского гарнизона; памятник Ленину, направляющему всех от полукруглой колоннады в небеса.
По дороге мы обнаружили на довоенных зданиях специально сохраненные для памяти следы войны: надписи защитников, выбоины от пуль и снарядов. Так мы снова оказались у танковой башни и большого странного здания, напоминавшего гиперболоидную градирню с нависшей над ней летающей тарелкой. Место это оказалось исторически-легендарным. Слева от нас желтел торец обычного, вроде бы, 4-этажного жилого довоенного здания, но на нем краснела объемная фигурная кирпичная кладка, символизирующая руины, — стена-памятник с надписью «В доме этом слились воедино подвиг ратный и трудовой».
Это был тот самый, известный по урокам истории, дом сержанта Павлова (теперь Дом Солдатской Славы), отмеченный когда-то на оперативной карте командующего Сталинградской группировкой Паулюса как крепость. А всего-то четыре разведчика захватили жилой дом в центре города и стояли здесь трое суток насмерть, пока не прибыло по пробитой траншее подкрепление лейтенанта Афанасьева с 31 бойцом пулеметного взвода 3‑го батальона 42‑го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии с пулеметами, противотанковыми ружьями, ротными минометами и боеприпасами. Входы были заминированы, налажено телефонное сообщение. Дело в том, что здание это было стратегически важным пунктом — от него шла ровная дорога к волжской переправе. Немцы атаковали дом по несколько раз в сутки, в том числе танками, но их встречал неудержимый огонь из окон, с крыши, из подвала. А все это время в подвале дома скрывалось гражданское население. Продолжалось противостояние два месяца и два дня до советского контрнаступления. Трое защитников погибло, многие были ранены, в том числе Павлов и Афанасьев, но потери немцев оказались, по словам Чуйкова, больше, чем при взятии Парижа.
Победившие смерть
Напротив дома Павлова расположен сложный комплекс связанных между собой белых зданий музея-панорамы «Сталинградская битва», которые окружают еще один сохранившийся со времен войны памятник истории — руины паровой мельницы Гергардта (Грудинина). Здание это было построено еще в 1903 г. по передовым технологиям с повышенной прочностью и виброустойчивостью железобетонного каркаса, необходимых для работы промышленного оборудования, вместе с котельной и высокой восьмигранной декорированной трубой. Безотказно проработало оно до 14 сентября 1942 г. Причиной остановки был пожар, вызванный фугасными бомбами. После этого здание становится вместе с домом Павлова одним из главных стратегически важных узлов обороны переправившейся через Волгу 13-ой гвардейской стрелковой дивизии генерала Родимцева, ее цитаделью. Оно прикрывает единственный пологий спуск к реке, удобный для переправы. В здании находился командный пункт 3 батальона 42 стрелкового полка. Примерно два месяца мельница Гергардта находилась во вражеском полукольце под постоянными артиллерийским и минометным обстрелами и бомбежкой. С нее сорвало крышу. Торцы и стена, противоположная Волге, полностью испещрены дырами всевозможных калибров, трещинами. Но старинная кладка выдержала. Подходишь к нему, и становится жутковато, невольно начинаешь слышать свист пуль, грохот разрывов, крики и стоны умирающих…
А рядом, в контрастирующей с руинами белой ротонде-«градирне», находится полотно панорамы. Это самое большое живописное полотно в России и одно из крупнейших в мире. Терраса, на которую мы поднялись, оказалась крышей музея. Но взглянуть на панораму и музей времени уже не было. Возвращаться в обход тоже не хотелось, поэтому к недовольству строителя-кавказца мы сбежали по боковой реставрируемой лесенке мимо самолета времен войны и мимо другого самолета и внушительного строя пушек поспешили к реке.
Она была сейчас безмятежной и праздничной, ничто не смогло бы напомнить тот кризисный момент, когда через полыхавшую сплошной стеной огня Волгу (из разрушенного нефтехранилища вылились тонны горючего), под постоянным сквозным обстрелом шли с десантом бронекатера Волжской флотилии, баржи, лодки, баркасы. То был последний отчаянный рывок — противник уже почти вышел к реке. Нужно было во что бы то ни стало отбросить его и закрепиться — неимоверная контратака в самое средоточие вражеских сил, состоящих из сотни танков и отборных пехотных частей. Свидетель этого — бутовая причальная стена — старинная соляная пристань 1896 г. — после войны известная как стена Родимцева. На ней написано «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть».
«Кузьма» ждет!
Лучше бы мы топали по парку — стоял зной, а у берега почти не было тени — только островки скудной пожухлой травы над песками недостроенной набережной. Какое-то неожиданное запустение. Ощущение, что попытались начать, но так и не закончили.
По нижней проезжей террасе набережной параллельно нам гордо трусили молодые люди в спортивной форме с номерами — участники традиционного праздничного забега «Волгоградская миля», в котором участвует более тысячи желающих. Длина дистанции равна 1589 м — цифра, равная официально принятому году основания Царицына. Впору и нам было пристроиться рядом с ними — время уже поджимало.
Мы спустились к самому берегу. А по блестящей слева речной глади навстречу нам бежали наперегонки, наслаждаясь сквозняком, разноцветные лепестки парусов яхт. И справа, на берегу тоже сопутствовало неожиданное буйство красок — все серые берегоукрепительные стены на сотни метров были покрыты всевозможными граффити, каждый смог бы найти здесь что-нибудь близкое своему вкусу — настоящая галерея волгоградского ребель-арта. Надпись на одном из участков осведомляла «V Фестиваль Rock-end-Roll у стены УЛИ+КА. 31 мая». Там, где эти стены со свисающими с них кустами сходили в перспективе на нет, и ждал нас теплоход «Кузьма Минин».
К другим берегам
Так что прибыли мы с Лилей вовремя, можно было даже и не спешить. До отплытия она еще умудрилась поймать Wi-Fi, а я успел еще раз прогуляться до парадной лестницы и взглянуть в профиль на сине-белое здание речного вокзала, самого крупного в Европе, с концертным залом и огромной нависающей над Волгой таблеткой ресторана.
А уже совсем-совсем вечером в Волгограде на верхней террасе набережной 62-й армии у фонтана «Искусство» состоялся праздничный гала-концерт. Как стемнело, по густому южному небу покатились, громыхая и треща, воланы фейерверков. Но мы этого уже не увидели, так как к тому времени миновали южные окраины этого длиннейшего города, там, где устье Волго-Донского канала маркируют колосс Ленина и ампирная триумфальная арка. Но мы ненадолго попрощались с Волгоградом — ведь обратный путь гарантировал еще одну встречу.